Позови меня с собой (СИ) - Страница 76

Нам удаётся выйти до наступления скоротечных сумерек на более-менее ровное место, хоть и двигались мы вдвое медленнее обычного. Скомандовав привал, я снова достаю из разгрузки рацию, чтобы запросить у шефа дальнейшие инструкции — продолжать идти навстречу транспорту или заночевать здесь и дождаться вертолёта спасателей. Учитывая стабильного раненого на руках, второй вариант предпочтительней, так как в темноте число поломанных ног может возрасти. А в местную ленту новостей, считай, мы уже и так попали, без экстренной эвакуации.

Я даже и представить себе не мог, насколько тогда оказываюсь прав. На счёт новостей.

У меня всегда была хорошая реакция на события из разряда «обухом по голове». Природа-мать в своё время постаралась, подогнав нужные гены, а служба окончательно закрепила достигнутый успех. И когда из ближайших зарослей доносится разъяренный надсадный рёв, я не трачу драгоценные секунды на лишние телодвижения. Рация летит на землю, а пальцы нашаривают заветный клапан на разгрузке.

Хохол из той же породы, кроме того — у него за плечами несколько десятков лет нашей непростой работы. Он хладнокровно бросается наперерез вывалившемуся из кустов зверю, практически с голыми руками, лишь бы задержать его хоть ненадолго. Действительно, это оказывается медведь — глаза налиты кровью, розовая пена у распахнутого рта, вдобавок, сильный тремор задних конечностей. Бешенство, без вариантов. Вот почему он напал на парня, и вот почему не смог убить — того спасла обострившая водобоязнь заражённого Топтыгина.

В наших краях этим смертельным недугом болеют в основном лисы да шакалы, реже — волки. Медведи — это огромная редкость. Очень неприятная огромная редкость.

Все эти мысли проносятся в голове, не мешая рукам выполнять их важную работу. Туристы застывают каменными изваяниями — очень удобно, совсем не мешает их спасать. Хохол уже поравнялся с Косолапым, и в морду ему полетела крепкая куртка. Бешеный зверь мотает башкой и одежда разлетается в мелкие клочья. Лесник не дает ему опомниться и слепит мощным галогеновым фонариком. В условиях сгущающихся сумерек это приводит к серьёзному результату — медведь останавливается, раздираемый противоречивыми чувствами — сжигающей изнутри ярости и панической светобоязни. Хохол тянет из ножен свой походный нож, который иначе как «сабля» никто не называет, и готовится к броску.

Два матёрых, смертельно опасных, зверя застывают друг напротив друга, готовясь порезать противника на лоскуты. Я бы лично поставил на лесника. Никто не знает, где он служил в своё время, но тесаком он работает виртуозно и потихоньку подтягивает меня.

Звонкий щелчок вставшего наместо затвора звучит финальным свистком в конце короткого раунда. Всё, брейк, ребята. Привлечённый громким звуком, медведь поворачивает ко мне лобастую башку. Я задерживаю дыхание, полностью сосредоточившись на прицельной планке и в следующую секунду тяжелая пуля, уже больше века как принятая на вооружение ещё царской армии, грубо ломает толстые кости черепа. Расстояние смешное, поэтому промахнуться я не имел права. Зверь ревёт, хотя он уже фактически мёртв, пытается подняться на задние лапы, совсем как человек, и мешком падает на бок. Хохол отпрыгивает в сторону, потому что знает, как опасны раненые медведи. Бывали случаи, когда они успевают добежать до незадачливого охотника и с пулей в сердце.

Именно поэтому здесь есть второй ствол. Чтобы наверняка.

Чтобы срелок возвращался из леса живой.

Я подхожу к бьющемуся на земле зверю и всаживаю вторую пулю. Покойся с миром, Топтыгин, это всё же лучше, чем несколько бесконечных дней мучительных конвульсий, которые тебя ждали впереди.

Наступившую на полянке гробовую тишину нарушает лёгкий скрежет, с которым сабля возвращается в ножны, такой громкий сейчас, что кажется — вот-вот должно пойти эхо. Конечно же, это иллюзия. Я шумно выдыхаю, чувствуя, как бурлящий в крови адреналин пережимает сосуды. Откат.

— Хм, это что сейчас было? — хмурится Хохол. — Чудо, которое случается ровно раз в год, или ты проявил предусмотрительность и купил-таки боеприпасы на свои кровные?

— Второе, — я не отпираюсь. — Но свечку всё же поставь, хоть патроны и брал легально, ты же знаешь, какое сейчас качество… Да и «ружжо» уже, наверное, забыло когда в последний раз стреляло.

— Поставлю, — начинает улыбаться лесник. — Знаешь, а ведь ты меня спас. Не представляю, как провёл бы полгода на уколах без капли алкоголя. Это же просто издевательство…

Статуи туристов между тем отмирают — парня тут же выворачивает наизнанку, к нему присоединяется девчонка, а Камелия пристально смотрит на меня, не отводя взгляда, как я накануне. Так до конца и не понимаю, кто из двоих — её парень. Был. Да мне, в принципе, всё равно.

Рация, упав на камни, даже не поцарапалась. Серьёзная вещь, ей даже можно гвозди забивать, что уже было как-то проверенно опытным путём. Я связываюсь с Шефом и докладываю ситуацию. Естественно, спасатели уже готовы лететь — они все хорошие ребята — другие там надолго не задерживаются, так им ещё накануне новенький вертолёт подогнали. Представляю, как у них руки чешутся опробовать его в настоящем деле. Хохол припоминает, что недалеко отсюда есть удобная площадка, лишённая древесной растительности. Сесть там, конечно, не получится, но безопасно подлететь и забрать нас вполне возможно.

Постепенно к общению подключаются остальные.